Когда все сворачивается, остается только любовь.
Ребята уже совсем не удивились,
когда я приехала на последнее шоу.
Охранники уже знали меня в лицо - сколько камер,
объективов, и пыли на сандалях.
Все просто улыбались и махали рукой.
Я вспомнила, как в начале не могла об этом даже мечтать.
когда я приехала на последнее шоу.
Охранники уже знали меня в лицо - сколько камер,
объективов, и пыли на сандалях.
Все просто улыбались и махали рукой.
Я вспомнила, как в начале не могла об этом даже мечтать.
Афулу накрыл хамсин. Было жарко, до безумия жарко. Плюс девятьсот семьдесят два по Цельсию, по сердцу - еще больше. Больно и светло одновременно - потому что цирк заканчивался.
Если бы это были не они - я бы ни за что не поехала. В такую жару - никто бы не поехал. Но если бы из всей фотоистории можно было бы повторить только один день, я бы выбрала именно этот.
Если бы это были не они - я бы ни за что не поехала. В такую жару - никто бы не поехал. Но если бы из всей фотоистории можно было бы повторить только один день, я бы выбрала именно этот.
Мы так близко подошли друг к другу, я и цирк. При этом - совершенно гениально сохранили границы (по крайней мере, так чувствую я - надеюсь, и ребята тоже). Мы остались на расстоянии вытянутой руки - и ни с кем и никогда в жизни я не чувствовала себя ближе.
Одна из девочек пришла ко мне поговорить в обеденный перерыв.
Случайно нашла меня на лавочке, и присела рядом.
Наверное, это был самый душевный мой разговор - через переводчик - с ними.
Вообще, теперь история моего Гугл переводчика - тянет на отдельный роман.
Мы поговорили обо всем. Я рассказала, насколько сильно они впечатались в мое сердце, как я волновалась за них во время иранских обстрелов, а девушка рассказала, что…
Случайно нашла меня на лавочке, и присела рядом.
Наверное, это был самый душевный мой разговор - через переводчик - с ними.
Вообще, теперь история моего Гугл переводчика - тянет на отдельный роман.
Мы поговорили обо всем. Я рассказала, насколько сильно они впечатались в мое сердце, как я волновалась за них во время иранских обстрелов, а девушка рассказала, что…
Впервые я набралась смелости подойти к каждому. До этого - все время не знала, можно ли и нужно ли - здороваться, прощаться. Здесь - привычным способом набрала в переводчике сообщение, и собрала миллион благодарностей и даже несколько объятий.
Они сказали: «Ты можешь приехать к нам и в Пардес Хану!» Я не поняла - для фотографий или просто так.
И это уже было не важно.
Главное - мне все еще можно.
И это уже было не важно.
Главное - мне все еще можно.
Спойлер - приезжала! И в Пардес Хану - на футбол, и в Тель Авив - вне шоу, очень хотелось сюрпризом привезти ребятам фрукты. Смотрите раздел "Дополнения"
Теперь цирк внутри меня. Под кожей, в глазах и в шагах.
Вокруг - будни, а внутри все еще натягиваются тросы,
собирается амфитеатр, настраивается свет.
И, наверное, это и есть счастье -
чувствовать чудо даже после его конца.
Вокруг - будни, а внутри все еще натягиваются тросы,
собирается амфитеатр, настраивается свет.
И, наверное, это и есть счастье -
чувствовать чудо даже после его конца.